https://kazachestvo.ru/20250721/1926438.html

Протоиерей Георгий Сморкалов: Мы все сегодня проходим через очистительный огонь

Патриарший войсковой всеказачий собор в России только один. В том смысле, что сочетание статусов – и патриарший, и войсковой, и всеказачий – уникально. Есть... Российское казачество, 21.07.2025

2025-07-21T12:30

2025-07-21T12:34

авторский материал

рпц

всевеликое войско донское

/img/07e9/07/15/1925096_0:96:1024:672_1920x0_80_0_0_f3337100b503f8c2d0354c99136cee7a.jpg

Патриарший войсковой всеказачий собор в России только один. В том смысле, что сочетание статусов – и патриарший, и войсковой, и всеказачий – уникально. Есть соборы патриаршие, скажем, храм Христа Спасителя или Успенский и Архангельский соборы в Кремле. Есть войсковые, как например главный храм Вооруженных сил Российской Федерации – собор Воскресения Христова в парке "Патриот". И только в Новочеркасске возвышается величественный Патриарший Вознесенский войсковой всеказачий собор.Он – духовная твердыня всего российского казачества, а не только донцов, на чьей земле и в чьей столице расположен собор. Уже на подступах к храму даже человек несведущий смекнет, что находится в особом месте. С севера на купола смотрит памятник казачьему атаману и покорителю Сибири Ермаку, с запада – герою Отечественной войны 1812 года и отцу-основателю Новочеркасска генералу от кавалерии Матвею Платову, с юга – монумент, посвященный легенде казачества, лютому, но справедливому генералу Якову Бакланову, с востока – памятник "Примирение и согласие": не как свидетельство уже свершившегося события, а как знак призрачной надежды, что когда-то зарубцуются шрамы Гражданской войны.А скажите, часто ли удается единовременно увидеть знамена всех казачьих войск России? А так, чтобы они были у алтаря православного храма вслед за штандартом Патриарха Московского и Всея Руси? В Патриаршем Вознесенском войсковом всеказачьем соборе именно так. Взглянешь, и сразу становятся очевидными и место казачества в отечественной истории, и его глубинная суть, и высшее его предназначение.В криптовом Покровском храме-усыпальнице собора нашли свое последнее пристанище выдающиеся донские атаманы Матвей Платов, Василий Орлов-Денисов, Яков Бакланов, Иван Ефремов. Рядом с ними несет неусыпный дозор икона святого праведного воина Федора Ушакова, непобедимого русского адмирала. Здесь тоже все верно: воины Христовы всегда вместе, по одну сторону линии фронта, бьются за нас с вами на земле и на небесах.Патриарший Вознесенский войсковой всеказачий собор – эпицентр насыщенной духовной, общественной, культурной жизни российского казачества. Последняя точка, куда заходят помолиться и получить благословение перед отправкой на фронт казаки, и первая, где они оказываются, чтобы воздать хвалу Господу после возвращения с передовой в родные края.Быть настоятелем Патриаршего войскового всеказачьего собора – огромная ответственность, напряженная, но и вдохновенная миссия. Правящим архиереем Ростовской-на-Дону епархии возложена она на протоиерея Георгия Сморкалова, человека бурной энергии, но с четкой расстановкой жизненных приоритетов. Пожалуй, можно сказать, что отец Георгий объединил в себе два формата русских характеров, очень сегодня актуальных: донбасский (родом он из города Шахты) и донской (природный казак).Протоиерей Георгий – кандидат богословия, защитил на кафедре церковной археологии Московской духовной академии диссертацию на тему "Архитектура донских станичных храмов". А еще отец шестерых детей. С 2017 года – настоятель Патриаршего Вознесенского войскового всеказачьего собора, с 2019 – духовник Всевеликого войска Донского.По стилю общения батюшка – доброжелательный эрудит, ценящий беззлобный народный юмор. Словом, для журналиста – мечта, а не собеседник. Другое дело, попробуй еще втиснуться в жесткий график настоятеля главного казачьего собора России. Зато, если удалось, беседа льется рекой и не хочется, чтобы она прекращалась.Антихрист сегодня не придет и не воцариться– Отец Георгий, сейчас популярна фраза, дескать, на фронте не бывает атеистов. Но фронт не только, где стреляют. Сегодня он везде, его линия у каждого из нас проходит прямо перед ногами. Ощущаете ли Вы влияние фронта здесь, в Новочеркасске, в относительно тыловом городе? Проще говоря, пошел ли народ в церковь?– Фраза об отсутствии атеистов на фронте, может быть, и расхожая, но совсем не бесспорная. На линии боевого соприкосновения, куда я постоянно выезжаю, встречаются люди разные, в том числе и атеисты: у кого-то, что называется, старая закалка, кто-то нахватался новых, лживых, лукавых неоязыческих идей и думает, что к своим корням возвращается… Но это пока не возникнет реальная ситуация, когда на самом деле требуется помощь Божья.И там, на фронте, в окопах, Бог гораздо ближе, чем кажется.Я могу привести массу примеров реальной помощи Божией нашим бойцам. Известны случаи, когда, например, осколок застревал в тоненькой ламинированной иконке в кармане на груди воина. Но приведу, на мой взгляд, показательный случай, произошедший с моим помощником с позывным Капеллан, воевавшим в одном из казачьих подразделений минувшим летом. На юге стояла жара, воздух прогревался свыше 40 градусов. Несколько месяцев на тот момент не было ни одного дождя. Наши ребята были под огнем вражеской артиллерии. Начался пожар, который при сорокаградусной жаре и прилегающих лесонасаждениях грозил неминуемой гибелью.Один из подтрунивающих над моим помощником Евгением сослуживцев, воинствующий язычник, злорадствовал, мол, попроси своего Бога, чтобы нас спас. И мой помощник, верующий человек, взмолился Пресвятой Богородице, потому что помощи ждать было неоткуда совершенно. И через несколько минут откуда-то набежали тучи и пошел не просто дождь, а смывавший все на своем пути ливень! Пожар закончился, бойцы наши непостижимым образом были спасены. И тот самый язычник, только насмехавшийся над верой, церковью, Христом и Пресвятой Богородицей, побежал рассказывать об этом чуде командованию.Господь заступничеством Пресвятой Богородицы помиловал наших братьев-казаков, многие из которых в мирное время, что называется, на гражданке по-разному относились к вере: кто с сомнением, кто с насмешкой, кто и вовсе с агрессией. Говорят, что в окопах атеистов не бывает. В реальности же они там есть, но Господь таким образом их вразумляет. Вразумляет он и тех, кто остался здесь, в тылу. Не так явно и быстро, как "за ленточкой", но и в тылу священная военная операция дает свои плоды.– Прекрасная расшифровка аббревиатуры СВО – священная военная операция…– Да, вслед за председателем Синодального комитета по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и Синодального комитета по взаимодействию с казачеством митрополитом Ставропольским и Невинномысским Кириллом я лично рассматриваю СВО именно как священную военную операцию, через которую весь русский народ – и воины на передовой, и общество в тылу – проходит через своего рода самоочищение. К сожалению, мы тоже шли куда-то не туда…– По скользкой дорожке западной цивилизации, имеете в виду?– Куда, собственно, и по сей день движется Европа, да и весь западный мир. Когда в свое время наш Президент заявил о многополярном мире, верующие люди поняли, о чем идет речь. Ведь в том, куда мы шли по направлению к однополярному миру в том числе, явно проглядывали черты возводимого царства Антихриста. Пандемия коронавируса показала, как легко можно сделать весь мир легко управляемым глобалистами.– А священная военная операция не дает этому свершиться?– Господь через наших воинов, через нашего Президента, через все то, что с нами сегодня происходит, на самом деле не дает этому осуществиться. Однополярности на данном этапе исторического развития уже не получается, и воцарение Антихриста таким образом оттягивается. Священная военная операция – это еще и время переосмысления исторических судеб России, роли каждого гражданина в этой судьбе, время, когда, что называются, срываются все маски и становятся видны в фигуральном смысле реальные лица людей, когда каждый из нас являет миру то, что у него внутри.Слезы суровых воинов– Каким образом?– Вот смотрите, кто-то в той, довоенной, жизни был таким брутальным, накачанным, железки в спортзалах таскал, а когда пришло время выбора, оказался гнилушкой, трухлявым пнем и просто трусом. Я знаю таких. Строили из себя мачо, но сами ни разу через "ленточку" не перешагнули. Кто-то и вовсе побежал Верхний Ларс штурмовать…Но есть миряне, простые люди, которые не могут держать оружие в руках на передовой. Они изготавливают маскировочные сети, жарят пирожки, сублимируют какие-то супы для бойцов. Словом, помогают, как могут. Кто-то ест в одно горло, а другой – поделится последним. Кто-то, о ком в мирной жизни был не особо высокого мнения, сегодня отдает не просто свои материальные сбережения, силы, время, ресурсы. Кто-то особо не выделялся патриотическими настроениями, но уже стал настоящим героем. Кто-то, на кого вообще никогда не подумал бы, настолько он незаметной жизнью жил, становится героем, жертвуя собой ради ближнего.Фронт, Вы правы, действительно проходит где-то рядом. Разве не героический поступок машиниста?– Который пожертвовал собой, спас людей во время теракта в Брянской области?– Да! Это просто потрясающе. Он не пошел воевать, но совершил самый настоящий героический поступок. А разве не герои те сибирские парни, которые заскочили на крышу грузовика и пытались палками, камнями сбивать дроны, которые летели на нашу авиацию? В любом месте, любой человек может себя проявить или как герой, или как трус. Один будет рисковать жизнью, спасая людей, а другой – снимать ролики и выкладывать их со своего телефона. С нравственной точки зрения, это не только серьезнейшее испытание, это лакмусовая бумажка, показывающая, кто есть кто в обществе. Вот Вы спрашиваете, много ли людей пришло к Богу?– Спрашиваю. Мне интересно и важно услышать Вашу оценку.– Я вижу Божий перст и некую даже провиденциальность Святейшего Патриарха, который в 2014 году присвоил нашему собору статус Патриаршего войскового всеказачьего собора. Закладывался он как соборный храм Войска Донского. Но Святейший Патриарх присвоил ему статус всеказачьего. Вы видели, у алтаря стоят знамена всех казачьих войск, штандарт Святейшего Патриарха…– Разумеется. И это очень впечатляет.– Когда пошли на фронт казаки-добровольцы… Они ведь приходят сюда, в собор. Я видел слезы на глазах суровых воинов, когда они становятся на колено, целуют край знамени, говорят: "Я же участвовал в церемонии прибивки этого знамени". Был момент, когда из наших БАРСов, добровольческих подразделений, ровно половина были казачьими. Первые, кто пошел в бой, – это казачьи подразделения. Вы спрашиваете, пошли ли люди в церковь? Для меня было большим утешением, когда начали приходить дети.– Дети?– Матери, я понимаю, они бывают более сентиментальны. Жены тоже чего-то боятся, идут в храм. Но стали приходить мальчишки, совсем юные. Спрашивают, мол, батюшка, кому тут надо помолиться, а то у меня отец пошел воевать. И для меня это была самая высшая оценка. Понятно же, что семья была совершенно невоцерковленная, раз парень задает такие вопросы. Не был он воспитан в православных традициях. Но он приходит, в нем начинают просыпаются глубинные чувства, которые заложены в наших генах. В наших жилах течет вместе с кровью и вера.Было бы все идеально, у нас не было бы 4 года СВО– Бывают и обратные случаи?– Конечно, я знаю массу других примеров, негативных. Но речь в них не идет о верующих людях. Например, он воюет, а она где-то по клубам болтается. Он с ранением возвращается, а она уже спустила все в квартире. Но это, к сожалению, тоже показатель духовного состояния нашего общества. Своего рода срезом является и то, как по-разному воспринимается смерть, утеря родных и близких.Только сегодня литургию совершали, пошел исповедовать, смотрю, молодая женщина подходит ко мне, спрашиваю, чего она в черном платочке, что случилось? Сына похоронила, погиб парень на фронте. Другая приходит, и я предложил ей поработать у нас в храме. Она говорит: "Батюшка, я только вчера тело сына забрала, будем прощаться, потом похороны. И я после сразу же к Вам приду". Я говорю: "Простите, я не знал, извините". А она: "Да что Вы! Для меня такая милость быть в храме, молиться".Вы представьте только, она с благодарностью воспринимает возможность находиться в храме, чтобы молиться за сына. Другой бы человек озлобился, весь бы мир возненавидел после такой потери. А тут с удивительным смирением, кротостью, нежностью и любовью.Это небольшие штрихи к портрету современного нашего общества в целом и казачества в частности. Не стоит это состояние идеализировать: было бы все идеально, у нас не было бы 4 года священной военной операции и врага мы бы давным-давно бы победили. Значит, настолько глубоко в нас пошли процессы внутреннего тления, что нужно очиститься. И священная военная операция показывает нам эти раны общества.Любой из нас с детства, с момента первого падения с велосипеда, знает: разбитая коленка заживет, но для этого в ране не должно остаться гноя, его нужно вычистить. Без этого рана будет набухать, воспаляться. Если в обществе есть этот гной, нам придется долго терпеть боль, самоочищаться, идя к общей и долгожданной победе.Перестали казаки, слава Богу, делиться на белых и красных– Сложившаяся ситуация – тяжелая и страшная, это ведь шанс для преобразований. Тоже ведь фразы немного затертые – возродить казачество, возродить уклад. Уже такие попытки делались. Прекрасно помню, как это выглядело в 90-е годы прошлого века, многим это не пришлось по душе. Сейчас, как мне кажется, под возрождением казачества понимается нечто иное. А вообще, его можно возродить в прежнем виде, как было в старые времена?– Не знаю, надо ли непременно возрождать в том рафинированном виде, как было раньше. Но дух казачий, веру возродить не то, что можно, это уже происходит. В ходе священной военной операции перестали казаки, слава Богу, делиться на белых и красных, на общественных и реестровых, на родовых и всех прочих. На войне не до того.Мерило правильности – наша война, отношение к ней, наша победа и кем ты показал себя, как себя проявил. Вне всякого сомнения, казачество возродится. Важно, ради чего.И константа здесь – только Церковь. Бог обещал нерушимость только Церкви. "Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ей", – сказал Господь. Нерушимости не обещано ни одной империи, ни одной нации, ни одной культурной общности, ни одному сословию. Только Церкви.Если внутри Церкви остаться здравым, целым зерном, лучшей частью русского народа, способной к самоорганизации, как казачество, тогда не останется места пропаганде чего-то еще. Тогда Господь сохранит и сбережет. За веру, которая на первом месте у казака. А потом уже все остальное идет. Не случайно во время богослужения казаки приобнажали в храме клинки. Как люди, способные стать на защиту своей веры.К сожалению, и внутри казачества стали работать какие-то засланные казачки, которые пропагандируют максимально сомнительные учения вроде неоязычества.– Вот это странно, честное слово. Не перестаю удивляться, ведь где казачество, а где язычество? Ничего же общего.– Вообще нет ничего общего. Язычество давно закончилось, физически отмерло, когда казачество только начиналось. Не осталось уже к тому моменту живых язычников. И вдруг казаков пытаются в это втянуть. Казаки сегодня – воины Христовы, стоящие в том числе на защите Церкви православной и веры от поругания безбожниками и сеятелями разных "прогрессивных ценностей".Мусульмане рядом с нами плечом к плечу воюют, и мы ладим. А почему? Потому что им так же одинаково с нами омерзительны те лжеценности, которые привносятся извне. Одинаково омерзительны пропаганда родителя "А" и родителя "Б", растление, пропаганда безбожия, разнузданности, разврата, блуда.Молитва и ни слова матом– Вы общаетесь с казаками в повседневной жизни, в храме, они приходят к Вам на исповедь. Насколько изменилось мировоззрение вернувшихся с фронта по сравнению с мирными временами?– Если с фронта возвращается, инвалид, у человека не хватает руки или ноги, вот эти возвращаются. Остальные, пока они целы, идут воевать дальше. Знаю огромное количество людей, которые военный контракт заключили в самом начале СВО, но они возвращаются на фронт снова и снова. Спрашиваю как-то у казака: "В который раз заходишь?" – "В четвертый!"– Четвертый контракт?– Да. Уже вроде бы можно и ограничиться. Полна грудь наград, ордена Мужества есть, как воины себя реализовали, казалось бы. Долг выполнили, будет о чем внукам рассказать. А вот этого мало. "Меня там братья ждут, пойду туда снова", – отвечают.Я реально вижу, что жизнь человека, воина и казака, приобретает высокий духовный смысл, если он стремится делать что-то не ради себя, а ради ближнего, и жизнь братьев ему становится дороже собственной. Однозначно меняется религиозное мировоззрение, человек на фронте начинает молиться.Для меня было удивительным, когда в одну из поездок в расположение нашей казачьей бригады "Дон" на Кинбурнской косе, я увидел какое-то особое внутреннее стремление казаков к молитве. Там ребята, прошедшие не одну передрягу: каждый день они отбивают несколько атак вражеских дронов.Вечером посидели с ними, побеседовали, чаю попили. Говорю: "Пойду, помолиться надо". А они: "Батюшка, мы с тобой". Начинаем молиться, а я смотрю, они наизусть молитвы знают. У них есть такие маленькие молитвословы воина. Говорят, что, как только есть время, читают.Может и не знают особо каких-то правил молитвенных, но читают, молятся, как могут. Причем, есть такие, что не просто пришли в казачество, они пришли в православие. Случается, что этнические корни у них даже в каких-то других народах. Одного знаю – принявший православие этнический памирец, но такой искренний и стойкий, что любому от рождения православному поучиться.Расскажу об одном подразделении из мобилизованных. Отправился туда служить парнишка из нашего городского казачьего общества. У него на иждивении ребенок-инвалид, мог бы и не идти. Но как же он не пойдет? Пошел с другими нашими казаками. Пока было слаживание на полигоне, решили казаки, что у них сухой закон, а утром-вечером непременно – молитвенные правила. И они взяли на себя… Это для многих вообще неподъемный подвиг: категорически, ни единого слова матом.– Ой, батюшка, с матом просто беда. Везде ведь сквернословят.– Это настоящая беда. А тут казаки на себя взвалили такую ношу в надежде, что Бог им поможет. И что Вы думаете? Марьинку штурмовали – ни одного "двухсотого". Раненые были, да. Но все живы. Я понимаю, что для взрослого мужчины, который на стройке или в шахте всю свою жизнь проработал…– Там некоторые не ругаются матом, а на нем разговаривают.– Вот именно. Без этих связок и двух слов сказать не могут. И тут такие обязательства! Но ты же Богу обещал. Приезжаешь к ним, такие объятия, такие рукопожатия крепкие. И благодарение Богу! Взять на себя крест не каждый решится. Это такая аскеза на самом деле, глубочайшая внутренняя аскеза. Похлеще и поглубже, чем иной послушник на себя взвалит.– Серьезный внутренний подвиг.– Я многие вещи пересмотрел для себя. Рад, что попросился в подразделение, где многие были в татуировках. Потом увидел, какие они подвиги совершают, как они вместе с тобой молятся... И понимают, что это когда-то было, молодо-зелено, вот и нарисовали на себе незнамо что.– Но ведь бывает, что человек и молится от всей души, а все равно погибает.– Конечно, бывают разные случаи. Погибают, да. И священники погибают тоже. Вот недавно звезду Героя России посмертно дали иерею Антонию Савченко. Еще был духовник нашей казачьей бригады "Дон" протоиерей Ефимий Козловцев. У него остались пятеро детей. Мы с ним служили в соборе литургии, вместе на полигонах были… А потом я его облачал в центре опознания. И так бывает. Не сказать, что это некая панацея, гарантия, что ты обязательно будешь жив-здоров. Нет, один Бог знает, что кому предстоит. Другое дело, с чем ты придешь к Господу, какая встреча с ним будет. Вот это важно.Толпа останется толпой, пока не обратится к Богу– Сегодня военные священники – особые боевые единицы русской армии. Можем мы сказать, что сегодня от них зависит создание боевого духа, правильного морального настроя наших солдат?– Нас физически не хватит. Многие священники выезжают на фронт, и сейчас все не так, как было раньше: солдат построили, ты выходишь и что-то им говоришь. Теперь это точечная работа. Когда выезжаешь на закрепы, в блиндажи, когда там 2–3, может быть, 5 человек. С этим поговорил, с тем поговорил, а с кем-то и не встретился – он на боевом задании.Священники, конечно, важны на фронте. Чтобы не озлобился человек, чтобы, что называется, не оскотинился, чтобы человеческий облик не потерял и в зверя не превратился. Коли мы понимаем, на чьей стороне правда, так ведь? С той-то стороны еще недавно были такие же русские люди, как и мы с вами.– Да-да. В одни школы ходили, одни книги читали и фильмы смотрели.– Такие же были русские и такие же православные. Удалось же нашим врагам их переформатировать. Я все думал, как это получилось? Потом исторический экскурс сделаешь, и понимаешь – легко. Вспомним наше Отечество. Была Российская империя. Потом Великая война, где мы побеждали, затем Гражданская, все так смешалось… И дальше, "уходили мы из Крыма, среди дыма и огня", 1921 год. Только прошло каких-то 18–19 лет, и началось – финская война, Западная Украина, Западная Белоруссия… А люди-то совсем поменялись за 19 лет, хотя не было интернета, не было сегодняшних информационных технологий, 25 кадров. Но получились совсем другие люди.Только была Российская империя, а вот вам получился Павлик Морозов, который родителей сдаст, получился безбожник, который рушит храмы и сбрасывает колокола. Получилось же переформатировать. Почему же мы теперь удивляемся, что у них получилось бывшую Украину переформатировать?Для меня Украина такая же родная, я Одесскую семинарию закончил, у меня там дядя похоронен, схиархимандрит Никон (Сморкалов), который в свое время был духовником Успенского монастыря в Одессе. Я хорошо знаю Украину, бывал практически во всех ее областях и не по одному разу. Там много наших общих православных святынь и обителей.Понятно, что кого-то гонят на убой. Но! Там же священник православный с ними работать не будет, его не допустят. Кого угодно – ПЦУшника какого-нибудь, греко-католика, каждой твари по паре, но не православного священника. Все, что они делают, все эти новые квазиобряды, – это же какое-то издевательство над верой. Преклонение перед гробами вместо элементарной молитвы. Профанация получается. Были бы там православные священники, все бы уже давно закончилось. И православный верующий народ Украины давно снес бы эту безумную, безбожную, антихристианскую власть, которая открыто глумится над верой, которая в праздник Пасхи гей-парады проводит. Нормальному человеку это кажется безумством. Но, оказывается, может быть безумство в рамках целой нации.Вот стихи, которые иеромонах Роман (Матюшин) написал:И пусть на трон взойдет любой,Глаголющий высоким слогом,Толпа останется толпой,Пока не обратится к Богу!Очень важно, чтобы наш народ не превратился в толпу. Там, на Украине, народ превратился в толпу. Толпа храмы захватывает, священников выбрасывает. Людям приходится себе рот заклеивать, чтобы правды не сказать. Собственно, что у нас было в 1937–1938 годах, и Бог тогда попустил этому быть. Но попустил и очистительный огонь Великой Отечественной войны.В 1937 году был один народ, и совсем другим он стал в 1945 году. Народ-победитель! И сегодня мы проходим через очистительный огонь. Один Господь ведает, что и как будет. Но многое зависит и от нас самих. Война стала совсем другой, все совсем другое, многие понятия размыты. Но и мы должны стать другими, достойными новой победы.В самом начале священной военной операции, 24 февраля 2022 года, в наш собор приехал схиархимандрит Илий (Ноздрин), который говорил о необходимости внутренних изменений как отдельного человека, так и всего нашего общества, говорил о необходимости молитвы за Россию и нашего Президента.– Отец Илий молился в Вашем храме в первый день СВО?– В этот самый день я его встречал. В этот самый день у иконы Спаса на коленях перед алтарем он стоял. Его благословение, его напутствие для меня лично очень важны.Руслан Мармазов

https://kazachestvo.ru/20250611/1844397.html

https://kazachestvo.ru/20250623/1860631.html

Российское казачество

info@kazachestvo.ru

4.7

353

2025

Российское казачество

info@kazachestvo.ru

4.7

353

Новости

ru-RU

https://kazachestvo.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

Российское казачество

info@kazachestvo.ru

4.7

353

1920

1080

true

1920

1440

true

/img/07e9/07/15/1925096_0:0:1024:768_1920x0_80_0_0_3e2c5b08b7c2098a11955caab7f8637d.jpg

1920

true

Российское казачество

info@kazachestvo.ru

4.7

353

Российское казачество

info@kazachestvo.ru

4.7

353

авторский материал, рпц, всевеликое войско донское

12:30 21.07.2025

Протоиерей Георгий Сморкалов: Мы все сегодня проходим через очистительный огонь

Авторский материал РПЦ Всевеликое войско Донское

Отец Георгий (в центре снимка) причащает казаков на передовой

Он – духовная твердыня всего российского казачества, а не только донцов, на чьей земле и в чьей столице расположен собор. Уже на подступах к храму даже человек несведущий смекнет, что находится в особом месте. С севера на купола смотрит памятник казачьему атаману и покорителю Сибири Ермаку, с запада – герою Отечественной войны 1812 года и отцу-основателю Новочеркасска генералу от кавалерии Матвею Платову, с юга – монумент, посвященный легенде казачества, лютому, но справедливому генералу Якову Бакланову, с востока – памятник "Примирение и согласие": не как свидетельство уже свершившегося события, а как знак призрачной надежды, что когда-то зарубцуются шрамы Гражданской войны.

А скажите, часто ли удается единовременно увидеть знамена всех казачьих войск России? А так, чтобы они были у алтаря православного храма вслед за штандартом Патриарха Московского и Всея Руси? В Патриаршем Вознесенском войсковом всеказачьем соборе именно так. Взглянешь, и сразу становятся очевидными и место казачества в отечественной истории, и его глубинная суть, и высшее его предназначение.

В криптовом Покровском храме-усыпальнице собора нашли свое последнее пристанище выдающиеся донские атаманы Матвей Платов, Василий Орлов-Денисов, Яков Бакланов, Иван Ефремов. Рядом с ними несет неусыпный дозор икона святого праведного воина Федора Ушакова, непобедимого русского адмирала. Здесь тоже все верно: воины Христовы всегда вместе, по одну сторону линии фронта, бьются за нас с вами на земле и на небесах.

Патриарший Вознесенский войсковой всеказачий собор – эпицентр насыщенной духовной, общественной, культурной жизни российского казачества. Последняя точка, куда заходят помолиться и получить благословение перед отправкой на фронт казаки, и первая, где они оказываются, чтобы воздать хвалу Господу после возвращения с передовой в родные края.

Казак отдыхает на лавочке у здания администрации Новочеркасска

Новочеркасск – слишком крутой для провинции, слишком искренний для столицы

Быть настоятелем Патриаршего войскового всеказачьего собора – огромная ответственность, напряженная, но и вдохновенная миссия. Правящим архиереем Ростовской-на-Дону епархии возложена она на протоиерея Георгия Сморкалова, человека бурной энергии, но с четкой расстановкой жизненных приоритетов. Пожалуй, можно сказать, что отец Георгий объединил в себе два формата русских характеров, очень сегодня актуальных: донбасский (родом он из города Шахты) и донской (природный казак).

Протоиерей Георгий – кандидат богословия, защитил на кафедре церковной археологии Московской духовной академии диссертацию на тему "Архитектура донских станичных храмов". А еще отец шестерых детей. С 2017 года – настоятель Патриаршего Вознесенского войскового всеказачьего собора, с 2019 – духовник Всевеликого войска Донского.

По стилю общения батюшка – доброжелательный эрудит, ценящий беззлобный народный юмор. Словом, для журналиста – мечта, а не собеседник. Другое дело, попробуй еще втиснуться в жесткий график настоятеля главного казачьего собора России. Зато, если удалось, беседа льется рекой и не хочется, чтобы она прекращалась.

Антихрист сегодня не придет и не воцариться

– Отец Георгий, сейчас популярна фраза, дескать, на фронте не бывает атеистов. Но фронт не только, где стреляют. Сегодня он везде, его линия у каждого из нас проходит прямо перед ногами. Ощущаете ли Вы влияние фронта здесь, в Новочеркасске, в относительно тыловом городе? Проще говоря, пошел ли народ в церковь?

– Фраза об отсутствии атеистов на фронте, может быть, и расхожая, но совсем не бесспорная. На линии боевого соприкосновения, куда я постоянно выезжаю, встречаются люди разные, в том числе и атеисты: у кого-то, что называется, старая закалка, кто-то нахватался новых, лживых, лукавых неоязыческих идей и думает, что к своим корням возвращается… Но это пока не возникнет реальная ситуация, когда на самом деле требуется помощь Божья.

И там, на фронте, в окопах, Бог гораздо ближе, чем кажется.

Отец Георгий на сборах в военно-полевом лагере

Я могу привести массу примеров реальной помощи Божией нашим бойцам. Известны случаи, когда, например, осколок застревал в тоненькой ламинированной иконке в кармане на груди воина. Но приведу, на мой взгляд, показательный случай, произошедший с моим помощником с позывным Капеллан, воевавшим в одном из казачьих подразделений минувшим летом. На юге стояла жара, воздух прогревался свыше 40 градусов. Несколько месяцев на тот момент не было ни одного дождя. Наши ребята были под огнем вражеской артиллерии. Начался пожар, который при сорокаградусной жаре и прилегающих лесонасаждениях грозил неминуемой гибелью.

Один из подтрунивающих над моим помощником Евгением сослуживцев, воинствующий язычник, злорадствовал, мол, попроси своего Бога, чтобы нас спас. И мой помощник, верующий человек, взмолился Пресвятой Богородице, потому что помощи ждать было неоткуда совершенно. И через несколько минут откуда-то набежали тучи и пошел не просто дождь, а смывавший все на своем пути ливень! Пожар закончился, бойцы наши непостижимым образом были спасены. И тот самый язычник, только насмехавшийся над верой, церковью, Христом и Пресвятой Богородицей, побежал рассказывать об этом чуде командованию.

Господь заступничеством Пресвятой Богородицы помиловал наших братьев-казаков, многие из которых в мирное время, что называется, на гражданке по-разному относились к вере: кто с сомнением, кто с насмешкой, кто и вовсе с агрессией. Говорят, что в окопах атеистов не бывает. В реальности же они там есть, но Господь таким образом их вразумляет. Вразумляет он и тех, кто остался здесь, в тылу. Не так явно и быстро, как "за ленточкой", но и в тылу священная военная операция дает свои плоды.

– Прекрасная расшифровка аббревиатуры СВО – священная военная операция…

– Да, вслед за председателем Синодального комитета по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и Синодального комитета по взаимодействию с казачеством митрополитом Ставропольским и Невинномысским Кириллом я лично рассматриваю СВО именно как священную военную операцию, через которую весь русский народ – и воины на передовой, и общество в тылу – проходит через своего рода самоочищение. К сожалению, мы тоже шли куда-то не туда…

– По скользкой дорожке западной цивилизации, имеете в виду?

– Куда, собственно, и по сей день движется Европа, да и весь западный мир. Когда в свое время наш Президент заявил о многополярном мире, верующие люди поняли, о чем идет речь. Ведь в том, куда мы шли по направлению к однополярному миру в том числе, явно проглядывали черты возводимого царства Антихриста. Пандемия коронавируса показала, как легко можно сделать весь мир легко управляемым глобалистами.

– А священная военная операция не дает этому свершиться?

– Господь через наших воинов, через нашего Президента, через все то, что с нами сегодня происходит, на самом деле не дает этому осуществиться. Однополярности на данном этапе исторического развития уже не получается, и воцарение Антихриста таким образом оттягивается. Священная военная операция – это еще и время переосмысления исторических судеб России, роли каждого гражданина в этой судьбе, время, когда, что называются, срываются все маски и становятся видны в фигуральном смысле реальные лица людей, когда каждый из нас являет миру то, что у него внутри.

Слезы суровых воинов

– Каким образом?

– Вот смотрите, кто-то в той, довоенной, жизни был таким брутальным, накачанным, железки в спортзалах таскал, а когда пришло время выбора, оказался гнилушкой, трухлявым пнем и просто трусом. Я знаю таких. Строили из себя мачо, но сами ни разу через "ленточку" не перешагнули. Кто-то и вовсе побежал Верхний Ларс штурмовать…

Но есть миряне, простые люди, которые не могут держать оружие в руках на передовой. Они изготавливают маскировочные сети, жарят пирожки, сублимируют какие-то супы для бойцов. Словом, помогают, как могут. Кто-то ест в одно горло, а другой – поделится последним. Кто-то, о ком в мирной жизни был не особо высокого мнения, сегодня отдает не просто свои материальные сбережения, силы, время, ресурсы. Кто-то особо не выделялся патриотическими настроениями, но уже стал настоящим героем. Кто-то, на кого вообще никогда не подумал бы, настолько он незаметной жизнью жил, становится героем, жертвуя собой ради ближнего.

Фронт, Вы правы, действительно проходит где-то рядом. Разве не героический поступок машиниста?

– Который пожертвовал собой, спас людей во время теракта в Брянской области?

– Да! Это просто потрясающе. Он не пошел воевать, но совершил самый настоящий героический поступок. А разве не герои те сибирские парни, которые заскочили на крышу грузовика и пытались палками, камнями сбивать дроны, которые летели на нашу авиацию? В любом месте, любой человек может себя проявить или как герой, или как трус. Один будет рисковать жизнью, спасая людей, а другой – снимать ролики и выкладывать их со своего телефона. С нравственной точки зрения, это не только серьезнейшее испытание, это лакмусовая бумажка, показывающая, кто есть кто в обществе. Вот Вы спрашиваете, много ли людей пришло к Богу?

– Спрашиваю. Мне интересно и важно услышать Вашу оценку.

– Я вижу Божий перст и некую даже провиденциальность Святейшего Патриарха, который в 2014 году присвоил нашему собору статус Патриаршего войскового всеказачьего собора. Закладывался он как соборный храм Войска Донского. Но Святейший Патриарх присвоил ему статус всеказачьего. Вы видели, у алтаря стоят знамена всех казачьих войск, штандарт Святейшего Патриарха…

Отец Георгий окормляет донских казаков

– Разумеется. И это очень впечатляет.

– Когда пошли на фронт казаки-добровольцы… Они ведь приходят сюда, в собор. Я видел слезы на глазах суровых воинов, когда они становятся на колено, целуют край знамени, говорят: "Я же участвовал в церемонии прибивки этого знамени". Был момент, когда из наших БАРСов, добровольческих подразделений, ровно половина были казачьими. Первые, кто пошел в бой, – это казачьи подразделения. Вы спрашиваете, пошли ли люди в церковь? Для меня было большим утешением, когда начали приходить дети.

– Дети?

– Матери, я понимаю, они бывают более сентиментальны. Жены тоже чего-то боятся, идут в храм. Но стали приходить мальчишки, совсем юные. Спрашивают, мол, батюшка, кому тут надо помолиться, а то у меня отец пошел воевать. И для меня это была самая высшая оценка. Понятно же, что семья была совершенно невоцерковленная, раз парень задает такие вопросы. Не был он воспитан в православных традициях. Но он приходит, в нем начинают просыпаются глубинные чувства, которые заложены в наших генах. В наших жилах течет вместе с кровью и вера.

Святое причастие

Было бы все идеально, у нас не было бы 4 года СВО

– Бывают и обратные случаи?

– Конечно, я знаю массу других примеров, негативных. Но речь в них не идет о верующих людях. Например, он воюет, а она где-то по клубам болтается. Он с ранением возвращается, а она уже спустила все в квартире. Но это, к сожалению, тоже показатель духовного состояния нашего общества. Своего рода срезом является и то, как по-разному воспринимается смерть, утеря родных и близких.

Только сегодня литургию совершали, пошел исповедовать, смотрю, молодая женщина подходит ко мне, спрашиваю, чего она в черном платочке, что случилось? Сына похоронила, погиб парень на фронте. Другая приходит, и я предложил ей поработать у нас в храме. Она говорит: "Батюшка, я только вчера тело сына забрала, будем прощаться, потом похороны. И я после сразу же к Вам приду". Я говорю: "Простите, я не знал, извините". А она: "Да что Вы! Для меня такая милость быть в храме, молиться".

Вы представьте только, она с благодарностью воспринимает возможность находиться в храме, чтобы молиться за сына. Другой бы человек озлобился, весь бы мир возненавидел после такой потери. А тут с удивительным смирением, кротостью, нежностью и любовью.

Это небольшие штрихи к портрету современного нашего общества в целом и казачества в частности. Не стоит это состояние идеализировать: было бы все идеально, у нас не было бы 4 года священной военной операции и врага мы бы давным-давно бы победили. Значит, настолько глубоко в нас пошли процессы внутреннего тления, что нужно очиститься. И священная военная операция показывает нам эти раны общества.

Любой из нас с детства, с момента первого падения с велосипеда, знает: разбитая коленка заживет, но для этого в ране не должно остаться гноя, его нужно вычистить. Без этого рана будет набухать, воспаляться. Если в обществе есть этот гной, нам придется долго терпеть боль, самоочищаться, идя к общей и долгожданной победе.

Перестали казаки, слава Богу, делиться на белых и красных

– Сложившаяся ситуация – тяжелая и страшная, это ведь шанс для преобразований. Тоже ведь фразы немного затертые – возродить казачество, возродить уклад. Уже такие попытки делались. Прекрасно помню, как это выглядело в 90-е годы прошлого века, многим это не пришлось по душе. Сейчас, как мне кажется, под возрождением казачества понимается нечто иное. А вообще, его можно возродить в прежнем виде, как было в старые времена?

– Не знаю, надо ли непременно возрождать в том рафинированном виде, как было раньше. Но дух казачий, веру возродить не то, что можно, это уже происходит. В ходе священной военной операции перестали казаки, слава Богу, делиться на белых и красных, на общественных и реестровых, на родовых и всех прочих. На войне не до того.

Мерило правильности – наша война, отношение к ней, наша победа и кем ты показал себя, как себя проявил. Вне всякого сомнения, казачество возродится. Важно, ради чего.

Казаки у поклонного креста на освобожденных русских землях

Казачья миссия. "Бесы убежали, и крест освятил города"

И константа здесь – только Церковь. Бог обещал нерушимость только Церкви. "Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ей", – сказал Господь. Нерушимости не обещано ни одной империи, ни одной нации, ни одной культурной общности, ни одному сословию. Только Церкви.

Если внутри Церкви остаться здравым, целым зерном, лучшей частью русского народа, способной к самоорганизации, как казачество, тогда не останется места пропаганде чего-то еще. Тогда Господь сохранит и сбережет. За веру, которая на первом месте у казака. А потом уже все остальное идет. Не случайно во время богослужения казаки приобнажали в храме клинки. Как люди, способные стать на защиту своей веры.

К сожалению, и внутри казачества стали работать какие-то засланные казачки, которые пропагандируют максимально сомнительные учения вроде неоязычества.

– Вот это странно, честное слово. Не перестаю удивляться, ведь где казачество, а где язычество? Ничего же общего.

– Вообще нет ничего общего. Язычество давно закончилось, физически отмерло, когда казачество только начиналось. Не осталось уже к тому моменту живых язычников. И вдруг казаков пытаются в это втянуть. Казаки сегодня – воины Христовы, стоящие в том числе на защите Церкви православной и веры от поругания безбожниками и сеятелями разных "прогрессивных ценностей".

Мусульмане рядом с нами плечом к плечу воюют, и мы ладим. А почему? Потому что им так же одинаково с нами омерзительны те лжеценности, которые привносятся извне. Одинаково омерзительны пропаганда родителя "А" и родителя "Б", растление, пропаганда безбожия, разнузданности, разврата, блуда.

Молитва и ни слова матом

– Вы общаетесь с казаками в повседневной жизни, в храме, они приходят к Вам на исповедь. Насколько изменилось мировоззрение вернувшихся с фронта по сравнению с мирными временами?

– Если с фронта возвращается, инвалид, у человека не хватает руки или ноги, вот эти возвращаются. Остальные, пока они целы, идут воевать дальше. Знаю огромное количество людей, которые военный контракт заключили в самом начале СВО, но они возвращаются на фронт снова и снова. Спрашиваю как-то у казака: "В который раз заходишь?" – "В четвертый!"

– Четвертый контракт?

– Да. Уже вроде бы можно и ограничиться. Полна грудь наград, ордена Мужества есть, как воины себя реализовали, казалось бы. Долг выполнили, будет о чем внукам рассказать. А вот этого мало. "Меня там братья ждут, пойду туда снова", – отвечают.

Я реально вижу, что жизнь человека, воина и казака, приобретает высокий духовный смысл, если он стремится делать что-то не ради себя, а ради ближнего, и жизнь братьев ему становится дороже собственной. Однозначно меняется религиозное мировоззрение, человек на фронте начинает молиться.

Для меня было удивительным, когда в одну из поездок в расположение нашей казачьей бригады "Дон" на Кинбурнской косе, я увидел какое-то особое внутреннее стремление казаков к молитве. Там ребята, прошедшие не одну передрягу: каждый день они отбивают несколько атак вражеских дронов.

Вечером посидели с ними, побеседовали, чаю попили. Говорю: "Пойду, помолиться надо". А они: "Батюшка, мы с тобой". Начинаем молиться, а я смотрю, они наизусть молитвы знают. У них есть такие маленькие молитвословы воина. Говорят, что, как только есть время, читают.

Может и не знают особо каких-то правил молитвенных, но читают, молятся, как могут. Причем, есть такие, что не просто пришли в казачество, они пришли в православие. Случается, что этнические корни у них даже в каких-то других народах. Одного знаю – принявший православие этнический памирец, но такой искренний и стойкий, что любому от рождения православному поучиться.

Казаки всегда рядом со своим батюшкой

Расскажу об одном подразделении из мобилизованных. Отправился туда служить парнишка из нашего городского казачьего общества. У него на иждивении ребенок-инвалид, мог бы и не идти. Но как же он не пойдет? Пошел с другими нашими казаками. Пока было слаживание на полигоне, решили казаки, что у них сухой закон, а утром-вечером непременно – молитвенные правила. И они взяли на себя… Это для многих вообще неподъемный подвиг: категорически, ни единого слова матом.

– Ой, батюшка, с матом просто беда. Везде ведь сквернословят.

– Это настоящая беда. А тут казаки на себя взвалили такую ношу в надежде, что Бог им поможет. И что Вы думаете? Марьинку штурмовали – ни одного "двухсотого". Раненые были, да. Но все живы. Я понимаю, что для взрослого мужчины, который на стройке или в шахте всю свою жизнь проработал…

– Там некоторые не ругаются матом, а на нем разговаривают.

– Вот именно. Без этих связок и двух слов сказать не могут. И тут такие обязательства! Но ты же Богу обещал. Приезжаешь к ним, такие объятия, такие рукопожатия крепкие. И благодарение Богу! Взять на себя крест не каждый решится. Это такая аскеза на самом деле, глубочайшая внутренняя аскеза. Похлеще и поглубже, чем иной послушник на себя взвалит.

– Серьезный внутренний подвиг.

– Я многие вещи пересмотрел для себя. Рад, что попросился в подразделение, где многие были в татуировках. Потом увидел, какие они подвиги совершают, как они вместе с тобой молятся... И понимают, что это когда-то было, молодо-зелено, вот и нарисовали на себе незнамо что.

– Но ведь бывает, что человек и молится от всей души, а все равно погибает.

– Конечно, бывают разные случаи. Погибают, да. И священники погибают тоже. Вот недавно звезду Героя России посмертно дали иерею Антонию Савченко. Еще был духовник нашей казачьей бригады "Дон" протоиерей Ефимий Козловцев. У него остались пятеро детей. Мы с ним служили в соборе литургии, вместе на полигонах были… А потом я его облачал в центре опознания. И так бывает. Не сказать, что это некая панацея, гарантия, что ты обязательно будешь жив-здоров. Нет, один Бог знает, что кому предстоит. Другое дело, с чем ты придешь к Господу, какая встреча с ним будет. Вот это важно.

Толпа останется толпой, пока не обратится к Богу

– Сегодня военные священники – особые боевые единицы русской армии. Можем мы сказать, что сегодня от них зависит создание боевого духа, правильного морального настроя наших солдат?

– Нас физически не хватит. Многие священники выезжают на фронт, и сейчас все не так, как было раньше: солдат построили, ты выходишь и что-то им говоришь. Теперь это точечная работа. Когда выезжаешь на закрепы, в блиндажи, когда там 2–3, может быть, 5 человек. С этим поговорил, с тем поговорил, а с кем-то и не встретился – он на боевом задании.

Священники, конечно, важны на фронте. Чтобы не озлобился человек, чтобы, что называется, не оскотинился, чтобы человеческий облик не потерял и в зверя не превратился. Коли мы понимаем, на чьей стороне правда, так ведь? С той-то стороны еще недавно были такие же русские люди, как и мы с вами.

– Да-да. В одни школы ходили, одни книги читали и фильмы смотрели.

– Такие же были русские и такие же православные. Удалось же нашим врагам их переформатировать. Я все думал, как это получилось? Потом исторический экскурс сделаешь, и понимаешь – легко. Вспомним наше Отечество. Была Российская империя. Потом Великая война, где мы побеждали, затем Гражданская, все так смешалось… И дальше, "уходили мы из Крыма, среди дыма и огня", 1921 год. Только прошло каких-то 18–19 лет, и началось – финская война, Западная Украина, Западная Белоруссия… А люди-то совсем поменялись за 19 лет, хотя не было интернета, не было сегодняшних информационных технологий, 25 кадров. Но получились совсем другие люди.

Только была Российская империя, а вот вам получился Павлик Морозов, который родителей сдаст, получился безбожник, который рушит храмы и сбрасывает колокола. Получилось же переформатировать. Почему же мы теперь удивляемся, что у них получилось бывшую Украину переформатировать?

Для меня Украина такая же родная, я Одесскую семинарию закончил, у меня там дядя похоронен, схиархимандрит Никон (Сморкалов), который в свое время был духовником Успенского монастыря в Одессе. Я хорошо знаю Украину, бывал практически во всех ее областях и не по одному разу. Там много наших общих православных святынь и обителей.

Отец Георгий и донские казаки у места упокоения атамана Матвея Платова

Понятно, что кого-то гонят на убой. Но! Там же священник православный с ними работать не будет, его не допустят. Кого угодно – ПЦУшника какого-нибудь, греко-католика, каждой твари по паре, но не православного священника. Все, что они делают, все эти новые квазиобряды, – это же какое-то издевательство над верой. Преклонение перед гробами вместо элементарной молитвы. Профанация получается. Были бы там православные священники, все бы уже давно закончилось. И православный верующий народ Украины давно снес бы эту безумную, безбожную, антихристианскую власть, которая открыто глумится над верой, которая в праздник Пасхи гей-парады проводит. Нормальному человеку это кажется безумством. Но, оказывается, может быть безумство в рамках целой нации.

Вот стихи, которые иеромонах Роман (Матюшин) написал:

И пусть на трон взойдет любой,

Глаголющий высоким слогом,

Толпа останется толпой,

Пока не обратится к Богу!

Очень важно, чтобы наш народ не превратился в толпу. Там, на Украине, народ превратился в толпу. Толпа храмы захватывает, священников выбрасывает. Людям приходится себе рот заклеивать, чтобы правды не сказать. Собственно, что у нас было в 1937–1938 годах, и Бог тогда попустил этому быть. Но попустил и очистительный огонь Великой Отечественной войны.

В 1937 году был один народ, и совсем другим он стал в 1945 году. Народ-победитель! И сегодня мы проходим через очистительный огонь. Один Господь ведает, что и как будет. Но многое зависит и от нас самих. Война стала совсем другой, все совсем другое, многие понятия размыты. Но и мы должны стать другими, достойными новой победы.

В самом начале священной военной операции, 24 февраля 2022 года, в наш собор приехал схиархимандрит Илий (Ноздрин), который говорил о необходимости внутренних изменений как отдельного человека, так и всего нашего общества, говорил о необходимости молитвы за Россию и нашего Президента.

Схиархимандрит Илий (Ноздрин) молится в Патриаршем Вознесенском войсковом всеказачьем соборе в первый день СВО

– Отец Илий молился в Вашем храме в первый день СВО?

– В этот самый день я его встречал. В этот самый день у иконы Спаса на коленях перед алтарем он стоял. Его благословение, его напутствие для меня лично очень важны.

Руслан Мармазов