Гиляровский. Сгусток талантов, помноженный на казачью хватку
Гиляровский. Сгусток талантов, помноженный на казачью хватку
Далеко не всякий предприниматель – казак. Но каждый казак – непременно предприниматель. В той или иной степени, разумеется. И вовсе не обязательно в... Российское казачество, 31.10.2025
Далеко не всякий предприниматель – казак. Но каждый казак – непременно предприниматель. В той или иной степени, разумеется. И вовсе не обязательно в классической трактовке понятия "деловой человек".Конечно, были и торговые казаки – интереснейшее и самобытное явление в отечественной истории. Но в нашем случае мы толкуем, скорее, о коммерческой жилке, которая была гармонично вплетена в казачьи организмы в массовом порядке, вне зависимости от узкой специализации.Хозяйственность и домовитость, иногда и скопидомство, но это реже, присутствовали у казаков на протяжении веков, дополняя собой их несравненные боевые опции и заполняя полезными хлопотами мирные отрезки жизни между многочисленными войнами.Кто последний за хорошей долей?Желание казака смотреться не хуже, а очень желательно и лучше соседей по станице, зажиточней и, уж не станем стесняться этого слова, богаче прочих, было вполне естественным. Оно формировалось и оттачивалось со времен изначального казачества.В конце концов, на Дон или, например, на Хортицу, в Сибирь или поближе к Полярному кругу, на Кавказ и в уссурийскую тайгу отправлялись энергичные и пассионарные люди как раз за лучшей долей. А она, доля-то хорошая, означала не только вольную волюшку и несравненную казачью привилегию сложить голову на поле боя за правое дело, но и вполне ощутимые материальные блага.Казак ходит лавой за зипуном и славой – формулировка емкая и самодостаточная. Поход за зипунами – это квинтэссенция неформальной экономики в казачьей ее трактовке.В разные эпохи содержание ее разнилось, что нормально. Но именно отсюда проистекает и рачительное отношение казаков к трофеям, и крепкие казачьи усадьбы, и артельная добыча рыбы, в том числе для императорского двора, виртуозное садоводство и огородничество, цимлянское виноделие, это не говоря о коневодстве…Но есть и примеры совершенно внезапной конвертации традиционной казачьей предприимчивости в передовые для своего времени формы бизнеса. Представьте себе, на мысль об этом натолкнула биография Владимира Гиляровского, писателя, репортера, обладателя множества смежных профессий – от бурлака до табунщика. В его пестрой, богатой на события судьбе нашлось место и коммерческой линии.Легенды и мифы Столешникова переулкаДве круглые даты, связанные с Гиляровским, одна несомненная, другая чуть сомнительная, но от этого лишь еще более интересная, дали повод снова взяться за персональное дело этого удивительного человека. И не только порталу "Российское казачество".Судьба Владимира Алексеевича через 90 лет после его ухода в мир иной и то ли через 170 лет, то ли через 172 года появления на свет Божий, продолжает будоражить общественность и привлекать внимание почтеннейшей публики.Вот и в Центре Гиляровского, что в Столешниковом переулке Москвы, во флигеле дома, где много лет квартировал и творил Гиляровский, закатили небывалую выставку "Линия Гиляровского". Многовато, скажете, фамилии Гиляровский в одном предложении? Ничего не поделаешь, такое уж место уникальное, и событие ему под стать.Предтечей экспозиции стала сенсационная, уж простите за обилие звенящих эпитетов, находка. Она была осторожно и с оговорками представлена в сентябре 2024 года в музее "Старый Английский двор" в Зарядье в ходе выставки "Находки в реставрации". Вот что по этому поводу писал тогда журнал "Московское наследие":"Пожалуй, самым сенсационным экспонатом выставки в этом году стали архивные материалы, принадлежавшие, предположительно, известному писателю и краеведу Владимиру Гиляровскому, автору книги "Москва и москвичи". Они были обнаружены главным редактором журнала "Московское наследие" Филиппом Смирновым на одном из столичных книжных развалов. На выставке он подробно рассказал об уникальной находке: "Перед нами большой объем документов, которые датируются примерно с 1896 года: неатрибутированные документы с рядом рукописных заметок, меню, визитные карточки, несколько писем, которые, по моему предположению, написаны Гиляровским. О Гиляровском, в принципе, мало что известно, поэтому любая находка, связанная с ним, представляет ценность. На выставке удалось представить лишь то, что мы быстро смогли экспонировать. Там есть замечательные вещи. Например, кредитный билет, на котором обозначено следующее: “Когда-то это стоило 25 рублей”. Почерк похож на руку Гиляровского, но утверждать точно на данный момент трудно. Или отрывные деньги. Есть яркий плакат, сообщающий, что парикмахеры работали целый день бесплатно, отдав деньги в пользу фронта, – краска про 1915 год. Такой вот акцент! ""Прошел год, состоялись экспертизы, и теперь осторожничать в формулировках нет нужды. Да-да, в несколько кульков из газет 1959 года выпуска была завернута потрясающая воображение подборка раритетов, связанных с жизнью Гиляровского. А Филипп Смирнов этот клад обнаружил и ввел в исследовательский оборот.1131 документ! Дневники, черновики, пометки, записки – самый, что называется, "жир" для ценителей творчества Владимира Гиляровского.Работники Центра Гиляровского говорят и даже пишут в пояснениях к выставке, что находка Филиппа Смирнова – счастливая случайность. Вот с этим позвольте не согласиться.Во-первых, случайности не случайны. Во-вторых, тут же явственно ощущается промысел Божий. Что личный архив Гиляровского сохранился и добрался до нашего времени – уже сродни чуду. К тому же эта коллекция документов могла ведь попасть и в руки человеку несведущему, который не придал бы особого значения всем этим старым бумагам. Но клад достался Смирнову, москвоведу высокого полета, который не только учуял сенсацию, но и дал верное движение своей находке.Теперь перед нами развернулась экспозиция, которой доселе не случалось. Тем более что основа, созданная на базе находки Смирнова, усилена артефактами из других музеев, выставочных залов, частных коллекций.Устроители "Линии Гиляровского" называют писателя "одним из самых московских мифов еще при жизни". А вот с этим я спорить отказываюсь, совершенно обоснованное заключение. Сконцентрированные в одной точке многочисленные старые и новые документы привнесли в и без того яркую легенду Гиляровского свежие краски.Кроме того, дали повод, например, поговорить об анонсированный в самом начале статьи деловой, вполне казачьей хватке Владимира Алексеевича.Рекламное агентство первого поколенияГиляровскому лучше всего удавались газетные репортажи, в подаче которых он намного опередил свое время, и сочная беллетристика. Это, разумеется, давало нашему герою заработок, да еще и громкую, отчасти и скандальную даже, популярность. Но заблуждением будет полагать, что на журналистских гонорарах можно озолотиться. Так было в конце XIX – начале ХХ веков, так есть и сейчас, за редкими исключениями.Владимир Алексеевич смекнул, что его обширные связи в Москве газетной можно монетизировать. В 1888 году он создал Контору объявлений своего имени, нечто типа прообраза современных рекламных агентств.Ведь действительно, деловым людям куда удобней иметь дело с одной фирмой, чем решать вопросы размещения своей информации в каждой редакции по отдельности. Тем более что контора Гиляровского предлагала свои услуги по размещению объявлений "во все газеты и журналы, как столичные, так и провинциальные", по ценам редакций. Очевидная выгода, причем для всех участников процесса!Под контору Владимир Алексеевич отвел одну из комнат, арендуемой им в Столешниковом переулке квартиры. Любопытная деталь, со временем у дома менялись хозяева, что отражалось на адресе предприятия Гиляровского. Рекламная контора оказалась долгоиграющим и, по всей вероятности, финансово интересным проектом.Свои объявления в Столешников переулок несли как частные лица, так и серьезные фирмы, скажем, Товарищество производства фарфоровых, фаянсовых и майоликовых изделий Матвея Кузнецова, парфюмерное объединение русско-французского воротилы Анри Брокара, знаменитая компания по производству музыкальных инструментов немца Юлиуса Генриха Циммермана.Контора объявлений Гиляровского просуществовала вплоть до революционных событий 1917 года, когда в тартарары полетел не только газетный и рекламный рынок, но и все прежнее устройство империи.Легальная печать собственных денегПредпринимательством Владимир Алексеевич увлекся параллельно с собственно журналистской деятельностью. Причем наступил момент, когда и одного, и второго занятия безудержно энергичному Гиляровскому тоже показалось мало.Он прикинул, что производить востребованные широкой аудиторией издание и самому же поставлять в него хорошо оплачиваемые рекламные объявления – это же все равно, что деньги печатать.К своему богатому журналистскому дарованию, навыкам редактора и уже отработанным технологиям рекламщика, Владимир Гиляровский добавил еще один свой талант. Он ведь отлично разбирался в лошадях, познал эту науку в самой лучшей школе мира – работая табунщиком в задонских степях.А репортерская доля заставила его еще и постичь не такие уж простые процессы и закономерности скачек – популярнейшего в ту пору развлечения, на котором многие пытались заработать деньги.Сочетание редких навыков Гиляровского привели к возникновению "Листка объявлений и спорта", который трансформировался затем в "Листок спорта", а затем и "Журнал спорта". По сути дела, это был свод полезной прикладной информации о заездах с рекламными вкраплениями. Газета выходила в Москве дважды в неделю, издателем-редактором там фигурировал Владимир Алексеевич Гиляровский.Вот что он писал о своем появлении в конном спорте и его постижении, буквально, с нуля:"Репортерство бросило меня и в конский спорт. В 1882 году редакция командировала меня дать отчет о скачках, о которых тогда я и понятия не имел. С первого же раза я был поражен и очарован красой и резвостью скаковых лошадей. Во время моих поездок по задонским зимовникам еще почти не было чистокровных производителей, а только полукровные. Они и тогда поражали меня красотой и силой, но им далеко было до того, что я увидел на московском ипподроме. Как журналист я имел право входа в трибуны, где перезнакомился со скаковым миром, встречался раза два с приезжавшими в дни больших призов гвардейскими ремонтерами, которым когда-то показывал лошадей на зимовнике. Конечно, никому из них и на ум не могло прийти, что они разговаривают с табунщиком, которому в зимовниках давали рубли на чай".Параллельно с красотой скачек Гиляровский разбирался и в таящихся рядом с ними опасностях:"В это время на моих глазах расцвел на скачках тотализатор. Знаменитый московский адвокат Ф.Н.Плевако в одной из своих защитительных речей на суде говорил: "Если строишь ипподром, рядом строй тюрьму". И прав был Федор Никифорович!"Удивительным образом Гиляровскому удавалось совмещать многочисленные свои ипостаси. Причем так, чтобы одна другой не мешала, напротив, помогала и дополняла. Вот выдержка из его книги "Москва газетная":"Благодаря положению редактора одного из спортивных журналов тех времен я работал несколько лет в Главном управлении государственного коннозаводства. Работа считалась почетной, и жалованья не полагалось.При зачислении в Главное управление государственного коннозаводства я избрал себе степное коневодство и выговорил право не являться в канцелярию, а материалы, которые обязан был доставлять для казенного журнала "Коннозаводчество", присылал почтой.Получив должность и звание "корреспондента Главного управления государственного коннозаводства", я имел право входа на все ипподромы и конские заводы, что мне как редактору "Журнала спорта" было очень полезно.Во время этой работы я особенно счастливым чувствовал себя на Дону, хотя не забывал заволжских степей, Кавказа и Крыма".Владимир Алексеевич никогда не скрывал, что работа доставляла ему радость и удовольствие. В принципе, это во многом объясняет его профессиональные успехи. Когда работа не в тягость, а в радость, и пишется легко, и креатив бурлит сам собой, и потребители остаются довольны итогами трудовой деятельности.Вот почитайте эти строки Гиляровского, так мог написать только искренне влюбленный в свое дело человек, причем ранее прошедший через горнило суровых испытаний:"В Задонье, на зимовниках, я блаженствовал. Обыкновенно приезжал к управляющему казенным пунктом Гавриле Яковлевичу Политковскому и от него уже уезжал в самые глухие калмыцкие Дербенты, причем брал с собой специально для калмыков корзину с разными лакомствами: булками, бубликами, леденцами и другой снедью.Уезжал я обычно в зимовники на паре в легком экипаже, ехал не торопясь, имея всегда в тележке кулек бубликов или булок, и раздавал их встречным пешеходам. Я на личном опыте хорошо знал, как дорого путнику в степи получить такой подарок; не раз я с завистью посматривал на проезжающих по степи, которые что-нибудь жевали.Во время таких поездок мне приходилось встречать двух-трех человек, знакомых по моей бродяжной жизни. Но никому из них не приходило в голову, что я и есть бывший табунщик Леша! В разговорах с ними я иногда показывал ловкость в работе арканом или выездке неуков, но все это они относили просто к моей ловкости и знанию конского дела".Только не подумайте, Бога ради, что на этом и заканчивается рассказ о предпринимательской жилке Владимира Гиляровского. Очень скоро на портале "Российское казачество" появится продолжение впечатлений, навеянных выставкой "Линия Гиляровского" в одном из подразделений Музея Москвы.Мы ведь еще не рассказали о соблазнах и искушениях, таящихся в дебрях журналистики, о неоднозначных датах в жизни нашего героя, а самое главное, о непримиримом конфликте Владимира Гиляровского с искусственным интеллектом.Скоро будет. Ждите.Руслан Мармазов
Далеко не всякий предприниматель – казак. Но каждый казак – непременно предприниматель. В той или иной степени, разумеется. И вовсе не обязательно в классической трактовке понятия "деловой человек".
Конечно, были и торговые казаки – интереснейшее и самобытное явление в отечественной истории. Но в нашем случае мы толкуем, скорее, о коммерческой жилке, которая была гармонично вплетена в казачьи организмы в массовом порядке, вне зависимости от узкой специализации.
Хозяйственность и домовитость, иногда и скопидомство, но это реже, присутствовали у казаков на протяжении веков, дополняя собой их несравненные боевые опции и заполняя полезными хлопотами мирные отрезки жизни между многочисленными войнами.
Кто последний за хорошей долей?
Желание казака смотреться не хуже, а очень желательно и лучше соседей по станице, зажиточней и, уж не станем стесняться этого слова, богаче прочих, было вполне естественным. Оно формировалось и оттачивалось со времен изначального казачества.
В конце концов, на Дон или, например, на Хортицу, в Сибирь или поближе к Полярному кругу, на Кавказ и в уссурийскую тайгу отправлялись энергичные и пассионарные люди как раз за лучшей долей. А она, доля-то хорошая, означала не только вольную волюшку и несравненную казачью привилегию сложить голову на поле боя за правое дело, но и вполне ощутимые материальные блага.
Казак ходит лавой за зипуном и славой – формулировка емкая и самодостаточная. Поход за зипунами – это квинтэссенция неформальной экономики в казачьей ее трактовке.
В разные эпохи содержание ее разнилось, что нормально. Но именно отсюда проистекает и рачительное отношение казаков к трофеям, и крепкие казачьи усадьбы, и артельная добыча рыбы, в том числе для императорского двора, виртуозное садоводство и огородничество, цимлянское виноделие, это не говоря о коневодстве…
Но есть и примеры совершенно внезапной конвертации традиционной казачьей предприимчивости в передовые для своего времени формы бизнеса. Представьте себе, на мысль об этом натолкнула биография Владимира Гиляровского, писателя, репортера, обладателя множества смежных профессий – от бурлака до табунщика. В его пестрой, богатой на события судьбе нашлось место и коммерческой линии.
Легенды и мифы Столешникова переулка
Две круглые даты, связанные с Гиляровским, одна несомненная, другая чуть сомнительная, но от этого лишь еще более интересная, дали повод снова взяться за персональное дело этого удивительного человека. И не только порталу "Российское казачество".
Судьба Владимира Алексеевича через 90 лет после его ухода в мир иной и то ли через 170 лет, то ли через 172 года появления на свет Божий, продолжает будоражить общественность и привлекать внимание почтеннейшей публики.
Вот и в Центре Гиляровского, что в Столешниковом переулке Москвы, во флигеле дома, где много лет квартировал и творил Гиляровский, закатили небывалую выставку "Линия Гиляровского". Многовато, скажете, фамилии Гиляровский в одном предложении? Ничего не поделаешь, такое уж место уникальное, и событие ему под стать.
Предтечей экспозиции стала сенсационная, уж простите за обилие звенящих эпитетов, находка. Она была осторожно и с оговорками представлена в сентябре 2024 года в музее "Старый Английский двор" в Зарядье в ходе выставки "Находки в реставрации". Вот что по этому поводу писал тогда журнал "Московское наследие":
"Пожалуй, самым сенсационным экспонатом выставки в этом году стали архивные материалы, принадлежавшие, предположительно, известному писателю и краеведу Владимиру Гиляровскому, автору книги "Москва и москвичи". Они были обнаружены главным редактором журнала "Московское наследие" Филиппом Смирновым на одном из столичных книжных развалов. На выставке он подробно рассказал об уникальной находке: "Перед нами большой объем документов, которые датируются примерно с 1896 года: неатрибутированные документы с рядом рукописных заметок, меню, визитные карточки, несколько писем, которые, по моему предположению, написаны Гиляровским. О Гиляровском, в принципе, мало что известно, поэтому любая находка, связанная с ним, представляет ценность. На выставке удалось представить лишь то, что мы быстро смогли экспонировать. Там есть замечательные вещи. Например, кредитный билет, на котором обозначено следующее: “Когда-то это стоило 25 рублей”. Почерк похож на руку Гиляровского, но утверждать точно на данный момент трудно. Или отрывные деньги. Есть яркий плакат, сообщающий, что парикмахеры работали целый день бесплатно, отдав деньги в пользу фронта, – краска про 1915 год. Такой вот акцент! ""
Прошел год, состоялись экспертизы, и теперь осторожничать в формулировках нет нужды. Да-да, в несколько кульков из газет 1959 года выпуска была завернута потрясающая воображение подборка раритетов, связанных с жизнью Гиляровского. А Филипп Смирнов этот клад обнаружил и ввел в исследовательский оборот.
1131 документ! Дневники, черновики, пометки, записки – самый, что называется, "жир" для ценителей творчества Владимира Гиляровского.
Работники Центра Гиляровского говорят и даже пишут в пояснениях к выставке, что находка Филиппа Смирнова – счастливая случайность. Вот с этим позвольте не согласиться.
Во-первых, случайности не случайны. Во-вторых, тут же явственно ощущается промысел Божий. Что личный архив Гиляровского сохранился и добрался до нашего времени – уже сродни чуду. К тому же эта коллекция документов могла ведь попасть и в руки человеку несведущему, который не придал бы особого значения всем этим старым бумагам. Но клад достался Смирнову, москвоведу высокого полета, который не только учуял сенсацию, но и дал верное движение своей находке.
Теперь перед нами развернулась экспозиция, которой доселе не случалось. Тем более что основа, созданная на базе находки Смирнова, усилена артефактами из других музеев, выставочных залов, частных коллекций.
Устроители "Линии Гиляровского" называют писателя "одним из самых московских мифов еще при жизни". А вот с этим я спорить отказываюсь, совершенно обоснованное заключение. Сконцентрированные в одной точке многочисленные старые и новые документы привнесли в и без того яркую легенду Гиляровского свежие краски.
Кроме того, дали повод, например, поговорить об анонсированный в самом начале статьи деловой, вполне казачьей хватке Владимира Алексеевича.
Рекламное агентство первого поколения
Гиляровскому лучше всего удавались газетные репортажи, в подаче которых он намного опередил свое время, и сочная беллетристика. Это, разумеется, давало нашему герою заработок, да еще и громкую, отчасти и скандальную даже, популярность. Но заблуждением будет полагать, что на журналистских гонорарах можно озолотиться. Так было в конце XIX – начале ХХ веков, так есть и сейчас, за редкими исключениями.
Владимир Алексеевич смекнул, что его обширные связи в Москве газетной можно монетизировать. В 1888 году он создал Контору объявлений своего имени, нечто типа прообраза современных рекламных агентств.
Ведь действительно, деловым людям куда удобней иметь дело с одной фирмой, чем решать вопросы размещения своей информации в каждой редакции по отдельности. Тем более что контора Гиляровского предлагала свои услуги по размещению объявлений "во все газеты и журналы, как столичные, так и провинциальные", по ценам редакций. Очевидная выгода, причем для всех участников процесса!
Под контору Владимир Алексеевич отвел одну из комнат, арендуемой им в Столешниковом переулке квартиры. Любопытная деталь, со временем у дома менялись хозяева, что отражалось на адресе предприятия Гиляровского. Рекламная контора оказалась долгоиграющим и, по всей вероятности, финансово интересным проектом.
Свои объявления в Столешников переулок несли как частные лица, так и серьезные фирмы, скажем, Товарищество производства фарфоровых, фаянсовых и майоликовых изделий Матвея Кузнецова, парфюмерное объединение русско-французского воротилы Анри Брокара, знаменитая компания по производству музыкальных инструментов немца Юлиуса Генриха Циммермана.
Парфюмерная фирма "Брокар" – постоянный клиент Конторы объявлений Владимира Гиляровского
Контора объявлений Гиляровского просуществовала вплоть до революционных событий 1917 года, когда в тартарары полетел не только газетный и рекламный рынок, но и все прежнее устройство империи.
Легальная печать собственных денег
Предпринимательством Владимир Алексеевич увлекся параллельно с собственно журналистской деятельностью. Причем наступил момент, когда и одного, и второго занятия безудержно энергичному Гиляровскому тоже показалось мало.
Он прикинул, что производить востребованные широкой аудиторией издание и самому же поставлять в него хорошо оплачиваемые рекламные объявления – это же все равно, что деньги печатать.
К своему богатому журналистскому дарованию, навыкам редактора и уже отработанным технологиям рекламщика, Владимир Гиляровский добавил еще один свой талант. Он ведь отлично разбирался в лошадях, познал эту науку в самой лучшей школе мира – работая табунщиком в задонских степях.
А репортерская доля заставила его еще и постичь не такие уж простые процессы и закономерности скачек – популярнейшего в ту пору развлечения, на котором многие пытались заработать деньги.
Сочетание редких навыков Гиляровского привели к возникновению "Листка объявлений и спорта", который трансформировался затем в "Листок спорта", а затем и "Журнал спорта". По сути дела, это был свод полезной прикладной информации о заездах с рекламными вкраплениями. Газета выходила в Москве дважды в неделю, издателем-редактором там фигурировал Владимир Алексеевич Гиляровский.
1/3
Издание Гиляровского с рекламными объявлениями из его же конторы. Выставка "Линия Гиляровского"
Вот что он писал о своем появлении в конном спорте и его постижении, буквально, с нуля:
"Репортерство бросило меня и в конский спорт. В 1882 году редакция командировала меня дать отчет о скачках, о которых тогда я и понятия не имел. С первого же раза я был поражен и очарован красой и резвостью скаковых лошадей. Во время моих поездок по задонским зимовникам еще почти не было чистокровных производителей, а только полукровные. Они и тогда поражали меня красотой и силой, но им далеко было до того, что я увидел на московском ипподроме. Как журналист я имел право входа в трибуны, где перезнакомился со скаковым миром, встречался раза два с приезжавшими в дни больших призов гвардейскими ремонтерами, которым когда-то показывал лошадей на зимовнике. Конечно, никому из них и на ум не могло прийти, что они разговаривают с табунщиком, которому в зимовниках давали рубли на чай".
Параллельно с красотой скачек Гиляровский разбирался и в таящихся рядом с ними опасностях:
"В это время на моих глазах расцвел на скачках тотализатор. Знаменитый московский адвокат Ф.Н.Плевако в одной из своих защитительных речей на суде говорил: "Если строишь ипподром, рядом строй тюрьму". И прав был Федор Никифорович!"
Удивительным образом Гиляровскому удавалось совмещать многочисленные свои ипостаси. Причем так, чтобы одна другой не мешала, напротив, помогала и дополняла. Вот выдержка из его книги "Москва газетная":
"Благодаря положению редактора одного из спортивных журналов тех времен я работал несколько лет в Главном управлении государственного коннозаводства. Работа считалась почетной, и жалованья не полагалось.
При зачислении в Главное управление государственного коннозаводства я избрал себе степное коневодство и выговорил право не являться в канцелярию, а материалы, которые обязан был доставлять для казенного журнала "Коннозаводчество", присылал почтой.
Получив должность и звание "корреспондента Главного управления государственного коннозаводства", я имел право входа на все ипподромы и конские заводы, что мне как редактору "Журнала спорта" было очень полезно.
Во время этой работы я особенно счастливым чувствовал себя на Дону, хотя не забывал заволжских степей, Кавказа и Крыма".
Владимир Алексеевич никогда не скрывал, что работа доставляла ему радость и удовольствие. В принципе, это во многом объясняет его профессиональные успехи. Когда работа не в тягость, а в радость, и пишется легко, и креатив бурлит сам собой, и потребители остаются довольны итогами трудовой деятельности.
Вот почитайте эти строки Гиляровского, так мог написать только искренне влюбленный в свое дело человек, причем ранее прошедший через горнило суровых испытаний:
"В Задонье, на зимовниках, я блаженствовал. Обыкновенно приезжал к управляющему казенным пунктом Гавриле Яковлевичу Политковскому и от него уже уезжал в самые глухие калмыцкие Дербенты, причем брал с собой специально для калмыков корзину с разными лакомствами: булками, бубликами, леденцами и другой снедью.
Уезжал я обычно в зимовники на паре в легком экипаже, ехал не торопясь, имея всегда в тележке кулек бубликов или булок, и раздавал их встречным пешеходам. Я на личном опыте хорошо знал, как дорого путнику в степи получить такой подарок; не раз я с завистью посматривал на проезжающих по степи, которые что-нибудь жевали.
Во время таких поездок мне приходилось встречать двух-трех человек, знакомых по моей бродяжной жизни. Но никому из них не приходило в голову, что я и есть бывший табунщик Леша! В разговорах с ними я иногда показывал ловкость в работе арканом или выездке неуков, но все это они относили просто к моей ловкости и знанию конского дела".
Только не подумайте, Бога ради, что на этом и заканчивается рассказ о предпринимательской жилке Владимира Гиляровского. Очень скоро на портале "Российское казачество" появится продолжение впечатлений, навеянных выставкой "Линия Гиляровского" в одном из подразделений Музея Москвы.
Мы ведь еще не рассказали о соблазнах и искушениях, таящихся в дебрях журналистики, о неоднозначных датах в жизни нашего героя, а самое главное, о непримиримом конфликте Владимира Гиляровского с искусственным интеллектом.
