Генеральный директор Российской национальной библиотеки: Фундамент изучения казачества возможно создать только у нас
© Портал "Российское казачество"
Краевед, житель хутора Богураева Ростовской области более 50 лет собирал и бережно хранил коллекцию предметов казачьей и старообрядческой культуры. В 2024 году Ивана Ивановича Колодкина не стало. Его вдова, согласно завещанию, передала библиотеку в дар отделу рукописей РНБ.
Это событие и привело корреспондентов портала "Российское казачество" в Санкт-Петербург, где генеральный директор РНБ Денис Цыпкин рассказал о том, насколько часто к ним приносят такие реликвии, сколько казачьих документов и архивов насчитывается в коллекции и какие материалы они выгружают на платформу НЭБ.
– Расскажите, пожалуйста, помогают ли как-то частные инициативы в возрождении истории?
– Историю нельзя возродить или не возродить, она происходит постоянно и должна осознаваться, исследоваться. А быть истории или нет, решать не нам. Мы в ней живем, поэтому здесь можно говорить об ее изучении, о сохранении памяти.
Что касается частных и нечастных инициатив, то здесь, мне кажется, сама постановка вопроса немного опасная. Народ един, и здесь не может быть частного и государственного. История – это самосознание народа, это то, что мы называем суверенитетом, это то, насколько человек лично старается сохранить историческую память.
Другой разговор, когда есть такие люди, как Иван Иванович Колодкин, которые вкладывают в это больше сил, чем остальные. Они являются индикаторами национального самосознания, тоньше чувствуют необходимость. Их труд, самореализация колоссально важны. Это те люди, на которых держится память нации. Поэтому поддержка таких инициатив, обращение на них внимания – задача государства и государственных учреждений.
– Насколько часто происходит такое сотрудничество, как с Иваном Колодкиным?
– Подобного материала, как этот, не было очень давно. Если мы говорим о специфике собрания, то оно уникально. Люди стараются передать свои архивы в важнейшие центры нашей страны, такие как Российская национальная библиотека.
Даже в 90-е годы, когда личным успехом считались деньги, находилось достаточно много людей, которые передавали ценные документы сюда – в главное хранилище национальной памяти.
Начиная с 80–90-х мне приходилось довольно часто заниматься полевой археографией – собирать в государственные фонды, в том числе в Российскую национальную библиотеку, рукописи редких книг. Часто именно старики-старообрядцы, для которых их книга была крайне важна, потому что она обеспечивала возможность молиться и верить, к концу своей жизни безвозмездно отдавали ее государству, для того чтобы она сохранилась. Это частое и характерное для нашего народа явление. И действительно, это механизм сохранения национальной памяти.
Начиная с 80–90-х мне приходилось довольно часто заниматься полевой археографией – собирать в государственные фонды, в том числе в Российскую национальную библиотеку, рукописи редких книг. Часто именно старики-старообрядцы, для которых их книга была крайне важна, потому что она обеспечивала возможность молиться и верить, к концу своей жизни безвозмездно отдавали ее государству, для того чтобы она сохранилась. Это частое и характерное для нашего народа явление. И действительно, это механизм сохранения национальной памяти.
– Сколько казачьих документов и архивов насчитывается в коллекции Российской национальной библиотеки?
– Вопрос очень сложный, потому что казачество – это важная, широкая и разнообразная составляющая национальной жизни Российской империи, а сегодня – России. Мы знаем, что одним из ярких явлений культурной жизни русского казачества стало создание величайшего романа "Тихий Дон". Когда мы говорим о таком уровне проявления этой культуры, жизни, то понятна ее колоссальная глубина. Здесь надо учитывать, что казачество – это действительно сложная и развитая система, какой она была и в Российской империи. Поэтому коллекция включает в себя и издания, и газеты Юга России, что касается и Кубани с Доном, ведь у нас самое большое и полное собрание русской прессы.
Соответственно, издания казачьих областей за всю историю тоже у нас – это местное книгопечатание, фотоматериалы, как и этнографические, которые связаны с историей казачьих частей, собрания изображений казачьей военной формы и народной одежды. Часть этого хранится в отделе эстампов.
Фондов по этой теме у нас много, и оценить, сколько их, я не могу, потому что специально мы еще пока не выделяли отдельно это направление. Есть смысл и необходимость создать библиографию казачьих материалов в собрании Российской национальной библиотеки.
– Можете ли Вы рассказать о "жемчужинах" коллекции?
– Пока мы не выделили коллекцию в фонд, говорить о "жемчужинах" рано. Я могу сказать, что было проведено замечательное исследование, ставшее докторской диссертацией нашего сотрудника, заведующего газетным отделом Александра Сапожникова. Все прекрасно отражено в его книге, где подобран основной объем наших материалов, посвященных истории казачества в период, предшествующий наполеоновским войнам, и во время самих войн. Его издания (а прежде всего – его монография) как раз отражают этот основной объем. Здесь надо говорить не о каких-то отдельных памятниках, а именно о наличии у нас системных материалов, посвященных целым областям истории казачества. Например, хорошее собрание визуальных материалов, отражающих историю казачьей формы и организацию казачьих войск в Российской империи в эпоху наполеоновских войн.
– На какую аудиторию рассчитана большая часть ваших материалов, выгруженных на платформу НЭБ?
– Поскольку НЭБ – это Национальная электронная библиотека, то аудиторией является вся страна.
Для нас важно, чтобы в НЭБ оказались прежде всего два типа материалов. Первый – это актуальные исторические материалы, сейчас туда войдут документы, посвященные истории Великой Отечественной и Второй мировой войн. Другой – это материалы, которые либо уже очень востребованы (например, для исторических исследований), либо интересны с точки зрения введения их в научный оборот.
Мы используем эту платформу для решения разных задач, одна из которых –предоставить доступ к нашим материалам, которые важны для молодых ученых, чтобы они из любой точки России могли изучать их.
Миссия Российской национальной библиотеки заключается в том, чтобы ее фонды были доступны для всех – от Калининграда до Владивостока. Конечно, можно приезжать сюда и здесь работать, но должна быть возможность изучать наши материалы из любой точки страны. Мы к этому стремимся, и НЭБ – один из таких путей.
РНБ выступила инициатором создания национального консорциума по историческому просвещению. Сейчас мы сформировали его ядро – это Российская национальная, Президентская и Историческая библиотеки. Задача исторического просвещения сегодня реализуется за счет того, что мы можем и должны представлять материалы, знакомящие с подлинной, нефейковой информацией.
– Планируете ли вы сотрудничать с Электронной библиотекой казачества, созданной Российской государственной библиотекой?
– Дело в том, что в НЭБ мы входим на равных правах с РГБ и, естественно, сотрудничаем и находимся в самом тесном взаимодействии. Что касается Электронной библиотеки казачества, здесь я вижу скорее нашу собственную линию. Сделать национальную библиографию материалов казачеству может только Российская национальная библиотека, потому что она обладает полнотой того, что вышло в нашей стране с начала книгопечатания. Также она является важнейшим национальным рукописным фондом, потому что здесь хранится "Остромирово Евангелие" – первая русская датированная книга, "Лаврентьевская летопись" – первая сохранившаяся русская летопись. С точки зрения центра сохранения отечественного письменного наследия ничего равного в мире нет.
Поэтому мы обладаем всей полнотой информации, в том числе и по казачеству. Многих материалов, таких как газеты, листовки, плакаты, открытки, нет ни у кого в мире. Наша функция – собрать эту информацию в единую библиографию. Библиотек по казачеству мы можем открыть много, и это важно. Но национальная библиография, которая станет фундаментом изучения казачества, возможна только у нас.
